Я осела. Осунулась. Похудела. Еле ходила, не было сил и желания. Меня так плохо кормили. Да это, в общем-то, не так важно… важно, что я сама не чувствовала жизни в себе. Все из-за моих чертовых эмоций. Не стоило каждый раз от боли и унижения от воспоминаний кусать, кривляться, врачи не поняли и отдали меня в приют для брошенных. Сначала казалось, что здесь, в этом маленьком городке под Москвой я одна, к кому так редко приезжают. А оказалось, все мы здесь брошенные, бедные… только многим до этого осознавания дела не было. Я думала. Я думала об этих людях… они совсем на вид такие же, но их отстранили от общества. Правда, кому охота тащить на себе груз больного шизоидного отца-эпилепсика, потерявшего нити к существованию в этом мире… в их мире, рядом с ними.
Много раз при долгих походах из палаты в палату, мое несчастное тело мучали синдромы асфиксии.
Помню сказочный рассвет. 4 часа утра. Ночь еще не скрылась под лучами солнца, но уже сквозь решетки окна моей страшной, серой палаты чуть брезжил свет. Где то сейчас желтеет кусочек неба, – думала я. — Интересно, есть ли на траве роса?
Дни перемешались. Помню все какими-то смазанными отрывками. Помню звон лампы на потолке, которая горела по ночам, бледно желтые, облупленные стены, известка с потолка, сырая, холодная и мятая постель. И врачи, такие злые. Все они мне вечно что-то в руку кололи…
Все ночи лампа гудела, что есть мочи…
Я не спала…
Я смотрела в окно… первый этаж, я помню, как в детстве сбегала, прыгая на мягкую траву…
Казалось, я и вовсе не живу…
Рисовала я часто. Совсем как в детстве. Я рисовала маму, а моя учительница спрашивала, кто это, ведь она ее никогда не видела. Однажды моя мама пришла за мной в школу, забрать после занятий рисования, моя учительница даже вышла навстречу, посмотреть на мою мать.
Я рисовала их. Варьку, Леху, Макса…
Их не было со мной рядом, мне их не хватало.
Заходили доктора, а их таблетки оказывались вскоре в туалете. Хотелось кричать, да никто не услышит. Хотелось бежать, но не было сил. И та похлебка, что напоминала испорожнения, оказывалась там, где ей самое место. Последнее время я уже не так сильно чувствовала приступы голода. Я чаще проваливалась в сон.
СОН.
На душе будто снег, а вокруг тишина,
Я пишу на бумаге свои строчки из сна…
И вот я вижу себя, так, как я всегда мечтала,
Будто я королевою стала…
Вон и найки, посвященные мне,
Вон и свет в любимом окне…
Я иду на этаж…. сердце стучит,
Это правда, я знаю, будто мне говорит.
И в его дом захожу я и вижу его,
Я поверить не могу, что люблю так давно,
Его нежный взгляд так пропитан любовью,
Будто прощаешься ты с едкой той болью,
Что терзала тебя в одиночестве страшном,
А теперь все позади: и проблемы, и горе.
Дальше лишь счастья ждет меня море,
И не нужно ничего, жизнь в мечте,
И воплощение это ищу в темноте,
Лишь сны мои бывают так часто,
Что типа есть длинны и прекрасны(?)
Что Варька и Макс, будто пишем мы трэки,
И улыбок моих там полные реки…
А возвращаясь в реальность, я с грустью тону,
Там же, где я одинокой плыву…
Все карандаши я съела, за что, конечно, получила дозу успокоительного. Надеясь, получить дозу полезных веществ из разноцветных палочек, в итоге я лишилась похода в рисовальную комнату.
Вскоре мне опостылело все.
Рвотные рефлексы потупились. Иногда приносили котлеты, похожие сами знаете на что.
Какое-то утро выдалось необычайно веселым, не смотря на расстояние, ко мне приперлись мои друзья…
— Вам смешно, а я тут столько времени одна!
Варька, как всегда, вместо ответа – ржать. Макс перевел тему: «Ух ты, окошко!»
— Ну, спасибо вам, дебилы! Я серьезно!
Они молчат… смотрят в сторону.
— С кем это вы разговариваете, простите?
Это врачиха-паучиха пришла, черт бы ее побрал.
— Аммм…
— Друзья? – понимающе прозвучало…
— Да.
— Привет! – сказала она, помахав своей круглой розовой рукой куда-то в сторону.
Макс и Варька заржали. Леха повалился на пол. Врачиха прошла мимо, не заметив Лехи, чуть не наступила ему на руку. Она подошла ко мне, достала шприц… Нет!!!
Меня куда-то снова увезли…
«Я схожу с ума, я схожу с ума…» повторяла я, сидя на кровати и раскачиваясь из стороны в сторону.
Кружилась голова. Так часто мне было дурно, мучили галлюцинации. Лампа потухла на потолке. Макс кинул в нее ботинком. Я заснула…
«Я люблю тебя, я люблю тебя…»
Неужели? Правда? Почему мы не вместе? Где ты?
«Он не будет твоим! Он мой!!! Навсегда… Макс? Идешь?»
Холодный пот стекал по моему лицу. Где я?
— Валери, ты сволочь! Он — человек, он имеет свои чувства! Так позволь ему решать самому!!!
Какой-то комар укусил меня за руку и спросил голосом паука:
— Кто такая Валери? …
…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Оставить комментарий