продолжение 15

Серость будней одиноких вливали боль день изо дня. Маленькая однокомнатная квартирка в подвале серого дома не грела мою одинокую душу. Я сидела днями в одиночестве. Вспоминала почему-то ту поганую шлюху Валери, думала, как так? Все люди рождаются одинаковыми, не способными убить, с прививкой «правильного» человека, но в итоге каждый получает «свое». Кто-то становится последней мразью в золоте и шоколаде, а кто-то черпает счастье в одиноких стенах старой хрущевки, которую обещали снести…

Рано встала, поздно легла…

Черная в моей жизни полоса…

Лента черная, атласная,

Нутро сжимает рука красная…

Душу скукожила страшная рана,

Все, что осталось мне от обмана…

Ничего нет. Голяк. Другим халява.

Сиди в моём доме, да водку хавай…

А я как-нибудь без вас,

Без ваших алчных и надменных глаз.

Отдам все, без сожаления,

Уйду – куда? Не имеет значения.

Рисовала я часто, писала стихи… удалось в конце осени учиться в институте… повезло по счастливой случайности. Мечта детства сбылась…

Так редко, так мало видела я своих друзей. Дела, вечная нехватка времени – не уж то все это способно разрушить то самое крепкое в моем сердце? Я не верю… для меня дружба – навсегда.

Толпы снуют туда-сюда,

А я отделена от них невольно…

Грусть черпает слезы как всегда:

Мне снова очень больно.

Стихи поменяли свой ритм,

Я писать по-иному начала,

Во мне душа стихами говорит,

Я долго не ела и не спала…

Из мира выпала наверно

За что вся эта колкая боль?

Вся жизнь моя необыкновенна,

Как надоела изгоя мне роль.

Стихи могу писать не прекращая,

Дел больше у меня нет,

Почему такова судьба – не знаю,

Исцеление – мой полночный бред…

А ведь и чувства людские,

Но жизнь красит черно-белым,

Жить здесь — нет больше силы,

Хочется убить земное тело…

Звонок в дверь.

Пицца??

Хм… неожиданно. Никто мне не мог ее прислать.

— Мужчина, вы ошиблись.

Он продолжал пихать мне коробку с замечательным запахом PRONTO, ласкавшую мой голодный нюх.

— Нет, спасибо.

Но он молча впихнул мне в руки еще пылающую пиццу и быстрым шагом ушел…

Я не могла отказать себе в любимой итальянской пицце…

Одновременно с этим меня пугало сомнение. Пытаясь его отогнать, я машинально включила старый электрический чайник на кухне. Но это темное упрямое сомнение твердо поселилось в моем сознании…

Но голод был сильнее.

« Чтобы не случилось… жизнь не имела смысла. Квартира эта 5 лет принадлежать будет государству, я ей не распоряжаюсь. Кому я могу мешаться? Мало кому – никого не трогаю. Завидовать мне не в чем.»

С этими мыслями я вгрызлась в сочный кусок пиццы с курицей…

В больницу я попала с ужасным отравлением. Если бы не Варька, которая нашла меня на паркете без чувств, я бы не жила бы больше… я помню немного, что мне было очень плохо и я не могла даже позвонить…

Она была рядом со мной теперь намного больше, потому что работала в этой больнице. Она сильно переживала…

Хорошо, что я откусила только маленький кусочек и наелась…

Сильная слабость была в моем теле, мне было трудно шевелиться…

После этих больниц я потеряла тот лоск написания. Мысли в кучу. Я помню все смутно и сумбурно.

Одиночество.

Писала дневник, лежа в белой палате…

Месяц прошел, ни строчки от тебя. Тепла ни капли нет. Муза, казалось, не собиралась возвращаться. Казалось, я, как потухший маятник надежды, разбившийся об резкий ледник холодных, недосказанных фраз. Нужно жить дальше; стараешься встать, но внутри тебя что-то скребет и ноет надоедливым скрипом одинокого пера.

Новая строчка двухсантиметровым карандашиком, остро заточенным об лезвие колких слез… Рука болит от желания быстро воплотить мысль на бумагу. Кому нужны старые бумажные тетради с желтыми листами от времени и сальности рук, периодически стирающих слезы с глаз… Кому нужны дневники? Но на тех страницах остаются и уходят переживания…

Сижу и тону в переживаниях. Нас, увы, чуть видными нитями нулей и единиц связывает сеть… Но у меня нет доступа. Я вне зоны. Даже в привычном ритме не находя на опустевшей странице Рамблера новых сообщений, сердце, отяжелевшим камнем, скатывается куда-то вниз, теряя теплоту недавних снов…

Мир будто продолжает смеяться… Я одна лишь в одиночестве сижу  в пыльной комнатушке, на подушке пыль и слезы, тушь и грезы.

Стихи твои все больше боли приносят… Презервативы, смятая кровать… Зачем я опять? Ты – там. Ты – с ней. Неважно, где уже…

Боль просачивается через закрытые глаза. От нее дыхание не ровное. Не о чем больше вести разговоры. Да и не с кем. Одиночество добилось своего. Забрало все, что связывало меня с этим миром. Больше нет у меня попыток встать и выйти на улицу, в жаркую весеннюю погоду, солнце, а я в тени, нет и желания. Ад какой-то… Горю…

У всех будто жизнь бурная, а у меня уже полгода пустота и тоска. Я одна встаю, блуждаю, в полудреме где-то, засыпаю. Протяжным скулением скрипит моя душа…

Каждое твое новое слово, голос нанизывает боль на струны порванные моей жизни. Я спускаюсь ниже, туда, где тише…

Иногда так сожмется все внутри, но отпустит, не дав мне даже глаза открыть, что-то сказать.

Одна я… покинули все.

Испытаний не прошли.

Одна я… больше нечего сказать. Нечем не заполнить эту пустоту. Карандаши лишь в руках, слезы в глазах. Ничего. Тишина.

Бессонница. Сны  о прошлом страшные. Сплю час, а потом второй, кусками. А ты где-то там, рядом с ней… даже не это главное… важнее то, что не со мной.

А иногда задумаешься… а были бы мы счастливы вместе? Было бы хоть что-нибудь? Кажется, что для меня на этом свете существует только боль, что другого мне не дано. Поэтому вообще зря мечтать. Ничего не будет. Скоро я погибну, а в жизни ничего не поменяется. Как в реке, вдруг не станет одной рыбки, косяк рыб, течение не изменятся.

Больно ли? Нет, тяжко мне…

Грусть какая-то измучила меня, иссосала все мои соки. Я вижу, вся будто бы пустая, глухая, как чаша из глины, что от дождя, не обожженная, вот-вот развалиться на не красивые, неровные куски мокрого, грязного песка…

К сожалению, таков мой мир…

Я ничего не могу сделать, да и смысл в том, каков? Если я в одиночестве тоскую, да и что я могу поделать, что смогу изменять, в какую сторону, если все избегают меня, да и я уж особо не жажду общения и взглядов встреч. Для меня уже давно это опостылело.

Я не могу вот так просто отдаться чужим, незнакомым, не родным глазам. Пустым и очень холодным для меня. Закрыты все мои двери, и дверей звонок уж больно долго молчит. Не сломался ли? Нет, постучались бы… просто никому нет дела. А мне надоело… без отдачи…

Ложусь снова в холодную постель. Утром вновь с туманом встаю… ничего не тревожит. Ничего не хочу.

…зачем я нужен тебе? …

Снова эта песня. Как снова сдавливает грудь мою тисками. Хочу бежать, но она в голове, хоть голову отрывай, сердце вырывай. Лишь бы не чувствовать больше ничего и никогда…